Шедевры

Продолжаю перечитывать Овечкина. И доедать прошлогоднее. Хорошо, что крепкие напитки долго хранятся. И разбавлять их можно непосредственно перед.

"Каждого из вас Смерть поджидает во многие моменты вашей жизни, когда вы приглушаете свою внимательность и инстинкт самосохранения: перебегаете дорогу в неположенном месте, заплываете за буйки, ездите пьяными за рулём и не надеваете каску, находясь на строительной площадке. У подводников всё не так. Смерть не ждёт их, а несёт вместе с ними службу по охране морских рубежей их Родины. С того момента, как они отдают швартовые концы и уходят в море, Смерть стоит за плечом каждого из них постоянно и с любопытством наблюдает, когда же кто-то из них даст слабину..."
https://legal-alien.ru/akuly-iz-stali/glava-vi/smert

К сожалению, не я это придумал, но как точно подмечено!

Вот, ФБ напомнил:

Купил Дурак на базаре Правду. Удачно купил, ничего не скажешь. Дал за нее три дурацких вопроса да еще два тумака сдачи получил – и пошел.
Но легко сказать – пошел! С Правдой-то ходить – не так просто. Кто пробовал, тот знает. Большая она Правда, тяжелая. Поехать на ней – не поедешь, а на себе нести – далеко ли унесешь?
Тащит Дурак свою Правду, мается. А бросить жалко. Как-никак, за нее заплачено.
Добрался домой еле живой.
— Ты где, Дурак, пропадал? — набросилась на него жена.
Объяснил ей Дурак все, как есть, только одного объяснить не смог: для чего она, эта Правда, зачем нужна, как ею пользоваться.
Лежит Правда посреди улицы, ни в какие ворота не лезет, а Дурак с женой держат совет – как с нею быть, как приспособить в хозяйстве.
Крутили и так и сяк, ничего не придумали. Что ты будешь делать – некуда Правду деть!
— Иди,— говорит жена Дураку,— продай свою Правду. Много не спрашивай, сколько дадут, столько и ладно. Все равно толку от нее никакого.
Потащился Дурак на базар. Стал на видном месте, кричит:
— Правда! Правда! Кому Правду — налетай!
Но никто на него не налетает.
— Эй, народ! — кричит Дурак. — Бери Правду — дешево отдам!
— Да нет,— отвечает народ. — Нам твоя Правда ни к чему. У нас своя есть, некупленная.
Но вот к Дураку один Умник подошел. Покрутился возле Правды, спрашивает:
— Что, парень, Правду продаешь? А много ли просишь?
— Немного, совсем немного, — обрадовался Дурак. — Отдам за спасибо.
— За спасибо? — стал прикидывать Умник. — Нет, это для меня дороговато.
Но тут подоспел еще один Умник и тоже стал прицениваться. Рядились они, рядились и решили купить одну Правду на двоих. На том и сошлись.
Разрезали Правду на две части. Получилось две полуправды, каждая и полегче и поудобнее, чем целая была. Такие полуправды — просто загляденье.
Идут Умники по базару, и все им завидуют. А потом и другие Умники, по их примеру, стали себе полуправды мастерить.
Режут Умники правду, полуправдой запасаются.
Теперь им куда легче разговаривать между собой.
Там, где надо бы сказать: “Вы подлец!” — можно сказать: “У Вас трудный характер”. Нахала можно назвать шалуном, лжеца — фантазером.
И даже нашего Дурака теперь никто дураком на называет! О дураке скажут: “Человек, по-своему мыслящий”.
Вот как режут Правду.


Ф. Кривин

Демократия с элементами диктатуры – всё равно что запор с элементами поноса.

Никому не поставить нас на колени! Мы лежали и будем лежать!

Думаю, не ошибусь, если промолчу.

Любить водку, халяву, революции и быть мудаком – этого ещё не достаточно, чтобы называться русским.

Скупой платит дважды, тупой платит трижды. Лох платит всю жизнь.

В какой еще стране спирт хранится в бронированных сейфах, а “ядерная кнопка” – в пластмассовом чемоданчике?

Жизнь, конечно, не удалась, а в остальном всё нормально.

Если сложить тёмное прошлое со светлым будущим, получится серое настоящее.

Мы медленно запрягаем, быстро ездим, и сильно тормозим

Одна из бед новой России, что понятия ум, честь и совесть стали взаимоисключающими.

Всякий раз, когда я вспоминаю о том, что Господь справедлив, я дрожу за свою страну.

Михаил Жванецкий

Отрывок из одесских дач...


ГОЛОС С СОДНЕЙ ДАЧИ: - Михаил есть?
- С трудом.
ГОЛОС: - Тут интересная девочка... Расскажи ему.
- Не хочу.
- Расскажи, не стесняйся. Пусть он напишет. В общем, они живут за забором молочного завода. Она нам масло принесла... Какое?.. Ворованное. Они ловят. Само летит. Вот жизнь, а? Неожиданно через забор перелетел ящик масла - и к ним во двор.
Потом мешок сухого молока.
А там же рядом мясокомбинат.
У его забора житьё вообще сказанное.
Печень, говядина, баранина, всё свежее и всё летит. Их мама прямо кастрюлей ловит.
Котлеты вылетели совсем не магазинные, а сосиски, какие сосиски прилетели, она говорит, в Америки таких нет!
Крик был внутри забора - кто стреляет арматурой? Они вкопали арматуру и стреляют свининой через забор.
Арматура бьёт метров на что.
Бабки там все прыгучие как вратари. Если поймаешь, никто потом не требует. Они говорят, какие-то люди крутятся под забором. Что-то хотят спросить, но не решаются. Однажды с забора человек упал, а ему на спину ящик масла сорок кг. Скорая всё увезла.
Вы успели записать, Михаил?
ГОЛОС С РАСКЛАДУШКИ: - Он сейчас жизнью не интересуется. Он политикой занимается.
ГОЛОС С СОДНЕЙ ДАЧИ: - Это и есть политика. В этой стране мясо и масло - это политика.
/ММ Жванецкий/

ЭПОХОТЬ

С дуба йухнулась эпохоть,
Йухономика от Йуха,
Йухорынок паханата,
Пахана-то йухосос!
Ахать, охать, йухать, грохать
С дуба йухнулась эпохоть,
Йухососит йуходеньги,
Йухососит их отсюда –
В йухостраны йухочуда!
Кто не йухнулся в эпохоть,
Тот попал в кошмаровоз.

Йухопупсы паханата –
Хата, полная харизмы.
Кошмарист в кошмаровозе
Ждёт суда над йухворьём.
Йухворьё из Йухдержавы
Йухопупсит деньги граждан,
А у граждан – кошмаризмы
Хулиганят словарём!

Кошмаризмы хулиганят,
Хулиганит речка речи,
Этой речки хулигений –
Спецзащита и броня
От эпохоти с харизмой
Воровских оденьговений!..
Пушкин – чистый хулигений,
Гоголь – чистый хулигений,
Хулигань, рус. лит-ры гений,
Душу нежную храня!

Из книги: "СквОзеро". ( "Ужасные стихи" - Цикл - "НАЙУХОЁМКИЕ СИГНАЛЫ")
http://www.owl.ru/morits/stih/skvozero/p491.htm

Ну, гений же!



ПАМЯТИ ВИКТОРА ЧЕРНОМЫРДИНА, КОТОРЫЙ ВНЁС НЕОЦЕНИМЫЙ ВКЛАД В ИДИОМАТИКУ РУССКОГО ЯЗЫКА :

Здесь вам не тут.

Лучше водки хуже нет.

Мы всегда можем уметь.

Курс у нас один – правильный.

Надо же думать, что понимать.

Секс – это тоже форма движения.

Я же вижу по глазам: вас же тошнит.

Никогда такого не было, и вот опять.

Мы выполнили все пункты: от А до Б.

У меня к русскому языку вопросов нет.

Это не тот орган, который готов к любви.

Я не знаю, кому и чего Юля качать будет.

Хотели как лучше, а получилось как всегда.

Лучше быть головой мухи, чем жопой слона.

Вечно у нас в России стоит не то, что нужно.

Россия со временем должна стать еврочленом.

Не хочу быть бригадиром отставных президентов.

Нам никто не мешает перевыполнить наши законы.

Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды.

Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит.

Ну кто меня может заменить? Убью сразу... Извините.

Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.

Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу.

Мы продолжаем делать то, что мы уже много наделали.

Правильно или неправильно – это вопрос философский.

Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпендикулярно.

Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто!

Депутаты все высказались, чтобы я шел. Избирался, точнее.

Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство.

Никак еще не могу это для себя понять. Где я? Куда я попал?

Действуйте, ошибайтесь, а мы поправим, как сказал президент.

Мы будем уничтожать наше ядерное оружие вместе с Америкой.

Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше.

Нам нет необходимости наступать на те же грабли, что уже были.

Но пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться.

Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно.

Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны.

Вас хоть на попа поставь или в другую позицию – все равно толку нет.

Вино нам нужно для здоровья. А здоровье нам нужно, чтобы пить водку.

Правительство в отставку? У кого руки чешутся – чешите в другом месте!

Мы сегодня на таком этапе экономических реформ, что их не очень видно.

Правительство – это не тот орган, где, как говорят, можно только языком.

Вы там говорили, а нам здесь икалось, но я и к этому отношусь нормально.

Надо делать то, что нужно нашим людям, а не то, чем мы здесь занимаемся.

Все те вопросы, которые были поставлены, мы их все соберем в одно место.

Мы с вами еще так будем жить, что наши дети и внуки нам завидовать станут!

Есть ещё время сохранить лицо. Потом придется сохранять другие части тела.

К сожалению, мертвыми душами выглядит некоторые наши коллективные члены.

Все говорят, что недовольны итогами приватизации, и я недоволен, и не говорю.

Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче.

Обвиняют в чем? В коррупции? Кого? Меня? Кто? США? Чего они там вдруг проснулись?

Нам нельзя вступать. Мы как начнём вступать, так обязательно на что-нибудь наступим.

Любимый отдых – охота. Всегда есть возможность походить, погулять, затаиться, ждать.

На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться.

Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим.

Вот мы там все это буровим, я извиняюсь за это слово, Марксом придуманное, этим фантазером.

Я готов и буду объединяться. И со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку.

Эти выборы обернулись для нас тяжелым испытанием. Это никогда больше не должно повториться.

Этот призрак... бродит где-то там в Европе, а у нас почему-то останавливается. Хватит нам бродячих.

Сестра Фаины Раневской Изабелла Фельдман жила в Париже. После смерти мужа её материальное положение ухудшилось и она решила переехать к знаменитой сестре в Москву.
Обрадованная, что в её жизни появится первый родной человек, Раневская развила бурную деятельность и добилась разрешения для сестры вернуться в СССР.

Счастливая, она встретила её, обняла, расцеловала и повезла домой. Они подъехали к высотному дому на Котельнической набережной.

- Это мой дом, - с гордостью сообщила Фаина Георгиевна сестре.

Изабелла не удивилась: именно в таком доме должна жить её знаменитая сестра. Только поинтересовалась:
- У тебя здесь апартаменты или целый этаж?

Когда Раневская завела её в свою малогабаритную двухкомнатную квартирку, сестра удивлённо спросила:
- Фаиночка, почему ты живёшь в мастерской а не на вилле?

Находчивая Фаина Георгиевна объяснила:
- Моя вилла ремонтируется.

Но парижскую гостью это не успокоило.

- Почему мастерская такая маленькая? Сколько в ней «жилых» метров?
- Целых двадцать семь, - гордо сообщила Раневская.
- Но это же тесно! - запричитала Изабелла. - Это же нищета!
- Это не нищета! –разозлилась Раневская, – У нас это считается хорошо. Этот дом - элитный. В нём живут самые известные люди: артисты, режиссёры, писатели. Здесь живет сама Уланова!

Фамилия знаменитой Улановой подействовала: вздохнув, Изабелла стала распаковывать свои чемоданы в предоставленной ей комнатушке. Но она так и не смогла понять, почему этот дом называется элитным: внизу кинотеатр и хлебный магазин, ранним утром грузчики выгружали товар, перекрикивались, шумели, устраивали всем жильцам «побудку». А вечерами, в десять, в одиннадцать, в двенадцать оканчивались сеансы и толпы зрителей вываливались из кинозала, громко обсуждая просмотренный фильм -Я живу над «хлебом и зрелищами», - пыталась отшучиваться Фаина Георгиевна, но на сестру это не действовало.

- За что тебя приговорили жить в такой камере?. Ты, наверное, в чём-то провинилась.

В первый же день приезда, несмотря на летнюю жару, Изабелла натянула фильдеперсовые чулки, надела шёлковое пальто, перчатки, шляпку, побрызгала себя «Шанелью», и сообщила сестре:
- Фаиночка, - я иду в мясную лавку, куплю бон-филе и приготовлю ужин.
- Не надо! - в ужасе воскликнула Раневская. В стране царили процветающий дефицит и вечные очереди - она понимала, как это подействует на неподготовленную жительницу Парижа.

- Не надо, я сама куплю.
- Фаиночка, бон-филе надо уметь выбирать, а я это умею, - с гордостью заявила Изабелла и направилась к входной двери. Раневская, как панфиловец на танк, бросилась ей наперерез.
- Я пойду с тобой!
- Один фунт мяса выбирать вдвоём - это нонсенс! - заявила сестра и вышла из квартиры. Раневская сделала последнюю попытку спасти сестру от шока советской действительности:
- Но ты же не знаешь, где наши магазины!

Та обернулась и со снисходительной улыбкой упрекнула:
- Ты думаешь, я не смогу найти мясную лавку?
И скрылась в лифте.

Раневская рухнула в кресло, представляя себе последствия первой встречи иностранки-сестры с развитым советским социализмом. Но говорят же, что Бог помогает юродивым и блаженным: буквально через квартал Изабелла Георгиевна наткнулась на маленький магазинчик, вывеска над которым обещала «Мясные изделия». Она заглянула вовнутрь: у прилавка толпилась и гудела очередь, потный мясник бросал на весы отрубленные им хрящи и жилы, именуя их мясом, а в кассовом окошке толстая кассирша с башней крашенных волос на голове, как собака из будки, периодически облаивала покупателей.

Бочком, бочком Изабелла пробралась к прилавку и обратилась к продавцу:
- Добрый день, месье! Как вы себя чувствуете?

Покупатели поняли, что это цирк, причём, бесплатный, и, как в стоп-кадре, все замерли и затихли. Даже потный мясник не донёс до весов очередную порцию «мясных изделий». А бывшая парижанка продолжала:
- Как вы спите, месье?... Если вас мучает бессонница, попробуйте перед сном принять две столовых ложки коньячка, желательно «Хеннесси»... А как ваши дети, месье? Вы их не наказываете?.. Нельзя наказывать детей - можно потерять духовную связь с ними. Вы со мной согласны, месье?
-Да, - наконец, выдавил из себя оторопевший мясник и в подтверждение кивнул.
- Я и не сомневалась. Вы похожи на моего учителя словесности: у вас на лице проступает интеллект.

Не очень понимая, что именно проступает у него на лице, мясник на всякий случай смахнул с лица пот.

- Месье, - перешла к делу Изабелла Георгиевна, - мне нужно полтора фунта бон-филе. Надеюсь, у вас есть?
- Да, - кивнул месье мясник и нырнул в кладовку. Его долго не было, очевидно, он ловил телёнка, поймал его, зарезал и приготовлял бон-филе. Вернулся уже со взвешенной и завёрнутой в бумагу порцией мяса.
- Спасибо, - поблагодарила Изабелла. И добавила: - Я буду приходить к вам по вторникам и пятницам, в четыре часа дня. Вас это устраивает?
-Да, - в третий раз кивнул мясник.

Расплачиваясь в кассе, Изабелла Георгиевна порадовала толстую кассиршу, указав на её обесцвеченные перекисью волосы, закрученные на голове в тяжёлую башню:

- У вас очень модный цвет волос, мадам, в Париже все женщины тоже красятся в блондинок. Но вам лучше распустить волосы, чтобы кудри лежали на плечах: распущенные волосы, мадам, украсят ваше приветливое лицо.

Польщённая кассирша всунула два указательных пальца себе за обе щеки и стала с силой растягивать их, пытаясь улыбнуться.

Когда, вернувшись домой, Изабелла развернула пакет, Фаина Георгиевна ахнула: такого свежайшего мяса она давно не видела, очевидно, мясник отрезал его из своих личных запасов.

- Бон-филе надо уметь выбирать! - гордо заявила Изабелла.

С тех пор каждый вторник и каждую пятницу она посещала «Мясные изделия». В эти дни, ровно в четыре часа, мясник отпускал кассиршу, закрывал магазин, вешал на дверь табличку «Переучёт», ставил рядом с прилавком большое старинное кресло, купленное в антикварном магазине, усаживал в него свою дорогую гостью, и она часами рассказывала ему о парижской жизни, о Лувре, об Эйфелевой башне, о Елисейских полях... А он, подперев голову ладонью, всё слушал её, слушал, слушал... И на лице его вдруг появлялась неожиданная, наивная, детская улыбка...

(Публикация Татьяны Хорошиловой)

Русский язык