было на самом деле

Однажды давно Георгий узнал, что какие-то анекдоты об определённых национальностях - чистейшая правда. Почти 20 лет назад он направился в Таллин, на интервью с президентом Эстонии Арнольдом Рюйтелем. Так вышло, что согласие пришло внезапно, и надо было ехать срочно. Как назло, билетов на самолёт не было. Георгий поехал поездом - в 10 утра прибытие, в 13.00 интервью, в 17.00 назад в Москву. Ну, состоялось интервью, душевно поцапался Георгий с господином президентом насчёт эстонских СС, и едет себе вечером назад, аки зайчик.
Заходит в купе пограничник. Всех проверил, а на Георгии застрял. Смотрит в паспорт ледяным нордическим взором - смотрит на Георгия. Снова паспорт - снова на Георгия. И так, без преувеличения, раз десять. Георгий в целом весьма равнодушный и похуистичный мальчик, но тут уж проняло даже его.
- Что-то случилось?
- (с характерным эстонским акцентом) Нетт, ниччего.
- А в чём дело?
- Вы въеххали в Эстоннию сегодняа в десятть утра, ферно?
- Да, верно.
- А уесшаете в этот же тень, в пятть феччера, ферно?
- Собственно, да.
Пограничник замолкает. На его лице отражается срочная гамма чувств. Ощущение, что внутри лица стража границы кто-то ползает, и он борется с самим собой. Георгий озверел.
- Какие-то проблемы? - спросил он уже повышенным тоном.
- Нетт, никкаких, - сообщил эстонский пограничник, возвращая паспорт. Проссто вы как-то оччень быстро переммещаеттесь.
Занавес.
(с) Zотов

У меня в жизни было ровно наоборот

На улице был 2000 год, кажется 14-е или 15-е августа.

Я тогда еще не был самостоятельным (я про бизнес) и работал на одного жадного, злого и очень импульсивного дядю. Моя тогдашняя деятельность или должность - это нечто кризисного менеджера, если можно так выразиться. Мой шеф имел поразительное качество регулярно создавать проблемы с партнерами на пустом месте и суть моей работы (частично, но достаточно часто) заключалась в том, что мне поручалось улаживать эти конфликты.

И вот очередной случай.
Какие-то терки в порту Таллина на складе цветного проката, доведенные почти до кипеня.
Шеф всегда посылал меня на "пожар", когда ситуация становилась просто критической. Поэтому и в этот раз он ввел меня в курс дела где-то перед обедом и сказал, что уже к утру следующего дня я должен быть в Копли (район Таллина).

От меня до Таллина чуть меньше 600 км. А тогда еще между прибалтийскими странами были таможни и погранконтроль. Выдвигаюсь сразу после обеда и поздним вечером въезжаю в Эстонию со стороны Латвии по переходу Айнажи - Икла.

Несмотря на позднее время переход очень оживлен. Несколько полос въезда и выезда, но движуха. У меня литовский паспорт, поэтому проще. Подъезжаю к месту остановки, подбегает эстонский пограничник, с характерным эстонским акцентом, но быстро, не растягивая гласные! - спрашивает куда и зачем, берет мои документы и говорит: Следуйте за мной.
И тут же исчезает в здании рядом, не дожидаясь, пока я вылезу! Я захожу в это помещение, от моего погранца и след простыл, я вижу с десяток окошек, за которыми сидят девушки в форме и что-то делают с документами въезжающих. Не сразу, но врубаюсь, что мои документы у одной из них. По очереди заглядываю в эти окошки, где-то в четвертом с облегчением узнаЮ свои документы.
Девушка за стеклом бросает на меня быстрый взгляд, отдает документы и желает мне счастливого пути. Подхожу к машине, вижу того же пограничника уже у другой машины, спрашиваю, могу ли ехать. Он на мгновенье отвлекается, говорит - Та, конешно! Счастливого путти! и со скоростью электровеника исчезает в том же здании.

Нихрена себе медлительные эстонцы, подумал я тогда


Кстати..

Именно тогда, в те дни, затонула подводная лодка Курск, но в то мое перемещение еще ничего не было известно о судьбе ее экипажа..
Я ехал через Пярну в Таллин, была уже глубокая ночь, слушал русскоязычную эстонскую радиостанцию, которая тогда работала по типу Маяка. Музыка по полчаса с пятиминутным перерывом на новости, в которых практически целиком говорили о Курске..Запомнилось успокоительное журчанье Дыгало (тогда это была какая-то говорящая голова информационной службы ВМФ) о том, что лодка на грунте, но все ок, с экипажем установлена связь и им вот-вот по трубе, протянутой с поверхности, начнут закачивать на ужин горячий суп..ну и прочий успокоительный бред.

Впрочем, как говорится, это уже совсем другая история...

Мой старший коллега, 60-ти лет, вспоминает из своей молодости поездку в горы, совместные с группой из Эстонии, ему врезался в память из рассуждение: Зачем делать абы-как, если можно сделать сразу хорошо и не переделывать?

У Питера всегда свой путь.

Реальная история про очкарика, который обманывал цыганок

Я в то время (на стыке конца 80-х/начала 90-х) работала в РОВД, который обслуживал ярославскую барахолку. И вот дежурю… Слышу, в коридоре трудноописуемый шум, гам и ор. Такой гвалт в России могут поднять только народные депутаты и цыгане. Поскольку трудно было предположить, что к нам в отдел нагрянули слуги народа, то я решила, что это все-таки представители кочевого племени.

Выглянув коридор я убедилась — так оно и есть. Неказистое наше помещение превратилось в филиал цыганского табора во время пожара. В центре живописной картины я углядела цыганку, очень похожую на знаменитую Венеру Пуговкину из кукольного «Необыкновенного концерта» — ту самую, которая пела густым басом. Цыганка поражала габаритами и явно нерастраченной мощью. Своей ручищей, сделавшей бы честь чемпиону мира по перетягиванию каната, она крепко держала тщедушного интеллигента, который, как и положено, робко поблескивал очками. При этом весь РОВД полнился её голосом. Прислушавшись, я поняла, что цыганка обвиняет очкарика — интеллигента в том, что он ее кинул…

Сие представлялось невероятным. Ибо даже ясельный младенец знает: кинуть цыганку невозможно по определению. А вот цыганка может кинуть каждого. И уж как мог кинуть такую, судя по всему прошедшую большую жизненную школу мастадониху в цветастых пыльных юбках, занюханный среднероссийский интеллигент? Я бы скорее поверила в прилет на Ярославщину заплутавших в космических просторах инопланетян. С этой убежденностью я закрыла дверь и продолжала нести вахту. Однако через полчаса ко мне, дежурному следователю, пришел не менее дежурный опер и попросил выписать «сотку» на эту самую цыганку» — то бишь постановление о ее трехсуточном задержании («сотка» — постановление о задержании подозреваемого на основании ст. 122 УПК РСФСР на срок до 72 часов) Я, естественно, удивилась: «Погоди, ты ничего не путаешь? Она ж орала, что ее кинули… Она же, вроде как, потерпевшая». «Именно, — согласился опер, и раздумчиво добавил: — Н-да, первый раз потерпевшую сажаю». Я потребовала объяснений.

И опер на них не поскупился. Интеллигент — очкарик Волков, оказывается, был давно знаком нашим оперативникам. Чуть ли не каждый выходной он появлялся на барахолке. Представьте: толчея, гвалт, Сатана не успевает править бал… И посредине этого бедлама — он. Тихий такой, милый. В скромном, застиранном плащике, в очечках, взгляд добрый, доверчивый. И вот набредает он на наглую, орущую цыганку, которая продает с рук кожанную куртку.

«Простите пожалуйста, можно посмотреть?" — робко спрашивает Волков у цыганки. Цыганка сует ему в руки вещь. Безбоязненно сует. Вокруг все свои. Да и разве способен на подвох этот заморыш в штопанном плаще, это же лох. Классический, типичнейший российский лох. Волков мнет куртку, щупает, на лице у него надежда сменяется сомнением, сомнение надеждой. Он зреет для покупки прямо — таки на глазах. Цыганка поддает жару: «Маладой, красивый, яхонтовый … бери, не пожалеешь». «А сколько стоит?" — все также робко спрашивает Волков. «Тыбе, дарагой, за пятьсот отдам». «За пятьсот?! — удивляется очкарик. — Да как же так… У меня таких денег может и не быть. Извините, я сейчас».

На глазах презрительно сощурившейся цыганки он лезет в карман плаща и достает пачку денег. Тут же начинает пересчитывать. И облегченно вздыхает: «Слава Богу, жена меня, оказывается целой тысячью снабдила». Цыганка окончательно убеждается, что лох ей попался первостатейный. Он прямо-таки взывает: ну обмани меня, обмишурь! Пересчитав заветную тысячу, Волков кладет ее обратно в карман плаща. И просит дать ему померить куртку… Снимает плащ с деньгами. Отдает его подержать цыганке. Начинает возиться с обновкой… Отворачивается … Цыганка скрывается в толпе. Вместе с ней исчезает скромный, потрепанный плащ.

Но это еще не развязка. Развязка наступит чуть позже, когда цыганка лезет в плащ, дабы изъять столь легко доставшуюся тысячу. Да не тут то было! Нет в плаще очкарика никаких денег. И даже карманов нет. Отрезаны карманы… Через эту дырку и просунул интеллигент продемонстрированные цыганке деньги в другой карман — на брюках. Вот так они и расходятся: лох Волков с новой кожаной курткой, хотя и без плаща, но с заветной пачкой не потраченных денег, и цыганка, укравшая никому не нужный дырявый плащ — без денег и без куртки. До наших оперов доходила информация, что некий интеллигент раз за разом кидает на барахолке алчных цыганок. И таких случаев набралось около двух десятков. Ловить его не было никакого резону: никто никаких заявлений в милицию не делал.

Но в тот день Волкову не повезло. Цыганки ему попались чуть более бдительные — не дали уйти с рынка в куртке. Схватили и привели в милицию. Но наш интеллигент случившимся обломом не тяготился. На вопрос опера, что, собственно, случилось, ответил просто, без затей: «Пришел, стал примерять куртку, а эта дама сбежала с моим плащом и тысячью рублями. Плащ оцениваю в триста рублей». Мастодонистая цыганка от такой наглости подпрыгнула. И, видать, в этот момент у нее затуманились мозги. И вместо того. чтобы сказать, что негодяй Волков сам сдернул от нее с курткой, заявила, что да, сбежала, с плащом, но денег в нем не было, к тому же плащик-то — тьфу — и рубля не стоит, на помойке его подобрали, на помойку его и снести надо.

Волков пожал плечами и высказал недюжинные юридические знания: «Раз денег не было, то сядешь за покушение на хищение тысячи рублей». И что вы думаете! Цыганке пришлось инкриминировать открытое похищение плаща и не менее открытое похищение денег. То есть, грабеж. Можно сказать, средь бела дня. И дали ей три года. Так она еще должна сказать спасибо суду, который проникся анекдотичностью ситуации и не стал ее карать по всей строгости тогдашних законов. Правда, ее родственникам пришлось-таки выплатить Волкову триста рублей за «похищенный» (хотя здесь можно вполне обойтись и без кавычек) плащ…

Это был тот невероятный случай, когда мошенник ушел целехоньким от закона, он еще сделал так, чтобы на нары отправилась потерпевшая. Ни до этого, ни после мне с такими казусами сталкиваться не приходилось. Высший пилотаж, суперкласс! Честно признаюсь: цыганку мне не жаль, а Волкову хочется аплодировать. Хотя и мысленно…

Бывшая ст.следователь Ленинского РОВД г. Ярославля Валерия Сергеевна.

Иду мимо помойки (ничего удивительного - экстерьер такой). Мужик волочит к помойке штангу. Добротную такую, самодельную, с приваренными блинами, штангу. Допёр, стоит, отдувается...
- Простите, у вас сигаретки не будет?
Дал сигарету
- И прикурить, если можно
Затягивается полной грудью. Лицо...сложно передать выражение лица...
Мне, помнится, на десятилетие подарили гэдээровскую железную дорогу – вот я с таким же лицом неделю ходил - незамутнённое, чистое счастье!
***
Молодец, мужик! С ЗОЖем нужно рвать одномоментно, на эмоциях, не комплексуя и не мандражируя! Ррраз - и всё!
Сейчас докури спокойно, взбодри пятернёй шевелюру и - в пельменную!
...Ой, прости, ради бога, что задерживаю! Два слова буквально: обязательно с пивом и стописят ещё возьми! А то пельмени без пива и стописят - это ж херня, а не пельмени! Это ж хоть штангу назад с помойки домой тащи, а не пельмени!

В 1812 году великий французский ученый Жозеф Луи Гей-Люссак выписал из Германии партию тонкостенных стеклянных трубок, потребовавшихся ему для очередных опытов.
Таможня наложила очень высокую пошлину на посылку. Дескать, стекло! А стекло полагалось облагать по дорогому тарифу.

Об этом узнал другой выдающийся человек — немецкий естествоиспытатель и путешественник Александр Гумбольдт.
Посылая Гей-Люссаку новую партию трубок, он запаял концы и сделал на ящике предупредительную надпись: «Осторожно! Немецкий воздух!..»
Воздух? Таможенного тарифа на воздух, естественно, не существовало, и на этот раз трубки дошли до Гей-Люссака без всякой пошлины.

Это достаточно известная история, которая периодически выдается даже за некий исторический анекдот.
Но вполне возможно, что так было и на самом деле.

В моем бизнесе в отношениях с таможней, особенно в самом начале загиба перестройки и тут же последовавшего разгула независимости, было всякое и в том числе подобное

Однажды (это было осенью кажется 1993-го года) я ввозил в Латвию шесть бочек кожевенного лака (применяется, в частности, в производстве обуви). Не помню по какой причине, но в документах на груз бочки фигурировали отдельно. То-бишь первой строкой шел сам лак - ..гост..наименование..количество, а второй строкой - "бочки металлические, 200-литровые, 6 штук".

..Таможня остановилась на полтора часа..Суть в том, что на ввоз лака не было пошлины, а вот на бочки - была! Мои аргументы, что лак вобще-то жидкость, при этом достаточно агрессивная и возить его без тары еще не придумали, заставили молодых новоиспеченных таможенников глубоко задуматься и погрузиться в чтение самых разных инструкций и прочих бумаг, телефонных звонков в никуда (был поздний вечер) и минисовещаний всей сменой.

В конечном счете проблему решили 15(!) баксов наличными.

Кстати, вслушиваясь в разговоры той таможенной смены, я просек постоянно повторяющиеся слова: "grāmatu" и "mucas". Вот с тех пор я прочно и навсегда запомнил значение этих латышских слов - "книга" (в самом широком смысле) и "бочки" )

Оставил всё в России в надежде на возвращение...


Утром 24 сентября 1920 года в номере отеля «Белевью» под Лозанной в нищете скончался самый известный ювелир Российской империи – Карл Фаберже.


Как сообщал сын ювелира – Евгений Карлович Фаберже в краткой справке, написанной 13 февраля 1937 года по запросу сотрудника фирмы Фаберже Генри Чарльза Бэйнбриджа, когда в России разразилась революция, магазины Фаберже оставались открытыми, их закрывали лишь на некоторое время:

«Полтора года семья Фаберже жила при революционном режиме, из этого срока – один год при большевиках. Затем К. Фаберже эмигрировал в Ригу, которая в то время стала столицей Латвии».
В июле 1918 года, когда стало известно, что большевики расстреляли всю царскую семью, включая малолетних детей, Карл Фаберже решил свернуть производство и уехать из России. Секретарь английского посольства мистер Дерик передал Карлу Густавовичу предложение королевы Великобритании: выехать под видом дипкурьера. Мистер Дерик намекнул также, что дипломатический багаж большевики не обыскивают. Он был уверен, что король ювелиров захочет вывезти из страны что-нибудь, припрятанное на черный день. Но в чемодане Карла Фаберже, когда он сел в поезд в сентябре 1918 года, была только смена белья, так как он, видимо, полагая, что советская власть долго не продержится, планировал вскоре вернуться. Поэтому все ценности, принадлежавшие семье Фаберже, были оставлены в России на хранение доверенным людям или спрятаны в тайниках. Как рассказывала в интервью швейцарской газете дочь ювелира Татьяна Фаберже (было опубликовано в «Nashagazeta.ch»), в декабре того же года, когда волна революции докатилась до Латвии, он выехал в Германию и осел сначала в Бад Хомбереге, а затем в Висбадене:

«Его старший сын Евгений вместе с матерью (Августой Фаберже – С.И.) добирались до Финляндии через заваленный снегом лес пешком и на санях - их опасное путешествие завершилось в декабре 1918 года».
Как отмечается в записке Евгения Фаберже, нетрудно понять, что все эти переезды и нервная жизнь начали подрывать здоровье отца, ведь в это время ему было уже 74 года. В Висбадене Карл Фаберже заболел, хотя раньше в России он всегда отличался очень хорошим здоровьем. В июне 1920 г. его жена и старший сын Евгений перевезли его в Лозанну. Превосходный швейцарский воздух оказал на него благотворное влияние, и он почувствовал себя лучше; он даже иногда совершал прогулки по Женевскому озеру до Уши, Монтре, Нийона и др. со своим внуком Петром, вторым сыном Агафона Фаберже.

Однако, как пишет Евгений Карлович, отца очень тяготила невозможность заниматься любимым делом, которому он посвятил всю жизнь:

«Он страдал от бездействия, он всегда такой трудолюбивый и активный, умный, работоспособный, усердный. Такая жизнь без работы была для него невыносимой. Он часто повторял: «Такая жизнь – это уже не жизнь, когда я не могу работать и приносить пользу. Так жить – нет смысла». Его сердце было разбито после 50-летнего творческого труда, после того, как он создал первоклассное ювелирное предприятие, после того, как он добился успеха и был знаменит во всем цивилизованном мире, этот человек вынужден был наблюдать, как дело его жизни было погублено так глупо и так бессмысленно – это было последним ударом».
Как сообщается в записке, однажды, в конце июля 1920 г., он от слабости упал на пол в своей комнате и после этого уже был прикован к постели:

«До конца жизни он оставался в здравом уме, его интересовало все, что происходит в мире. Он ежедневно читал газеты и интересные книги, которые мы приносили ему каждый день из библиотеки. Врачи обнаружили у него рак печени, но, к счастью, он не страдал и никогда не жаловался. Он скончался тихо, без страданий, рано утром 24 сентября 1920 года в присутствии своей жены, за час до этого выкурив половину сигареты. По его последнему желанию тело его было кремировано в крематории Лозанны под звуки мессы Бетховена, которую он любил. Г-жа Августа Фаберже, вдова Карла Фаберже, (…) умерла также спокойно и без страданий в Канне на Французской Ривьере 27 января 1925 года в возрасте 73 лет, тогда как мой отец достиг возраста 74 лет и 4 месяцев. В мае 1930 года я перевез прах моего отца из Лозанны в Канны и похоронил его в могилу моей матери».
Умирая на чужбине в нищете, Карл Фаберже все-таки надеялся, что его сыновья когда-нибудь вернутся в Россию и восстановят семейное дело. Надеялся, что все ценности, спрятанные в тайниках или оставленные у доверенных лиц, вернутся в семью. Поэтому, составляя завещание, тщательно распределил все имущество между сыновьями. Он не знал, что оставляет детям в наследство давно украденные драгоценности и уже несуществующую фирму. В 1925-ом году, уже после смерти Карла Густавовича, его сын Евгений попытался получить спрятанные ценности.
Он передал в Россию своим знакомым список: «Где запрятаны наши вещи». Список ему вернули с пометками против каждого пункта: «украли», «пропало», «нашло ЧК»…

чистая правда, зуб даю

Эксгумация останков Фёдора Михайловича Достоевского выявила наличие в костях и волосах великого русского писателя значительное содержание тетрагидроканнабиола. Оказывается, Достоевскому папиросы всегда приносил одноногий дворник Пантелеймон, который покупал их на алтын дюжину у купца Смородинова в его лавке на Кузнечном рынке, сбоку. Смородиновы, дабы пристрастить клиентов к своей продукции, в виржинский табак, которым набивали папиросы, добавляли каннабис. Распробовав такой товар, курильщики на другой уже и не соглашались и становились постоянными отныне покупателями. Данные о таких добавках недавно обнаружили в складских книгах семьи Смородиновых специалисты. Где купцы брали марихуану, не уточняется, но, судя по всему, товар доставлялся вместе с табаком из Американских Штатов. Теперь исследователям творчества Достоевского стало понятно, откуда великий литератор черпал вдохновение. В день писатель выкуривал не меньше семи папирос. В иные моменты, особенно работая над "Идиотом", Федор Михайлович доводил их число до пятнадцати.

(С) Игорь Поночевный.

Интересная история, которая будет поучительной для многих. Итак, в Саудовскую Аравию направился крупный рекламщик Кока-Колы для презентации новой линейки продуктов и проведения рекламной кампании.
Собравшись своей американской командой, они решили сделать что-то наглядное и простое, да арабский они не знали, а заморачиваться с нюансами перевода не хотели. Была предложена отличная концепция: триптих плакатов (3 плаката расположенных в ряд). Содержание их было по смыслу таким же как вы видите на картинке ниже. Т.е. первый плакат показывает лежащего на жаре в пустыне человека, полностью истощенного. На втором плакате он пьет Колу. А на третьем бодрый и здоровый бежит дальше. Все было очень красиво нарисовано, отпечатано, и расклеено по всему городу. Но рекламная кампания с треском провалилась. Почему? Несмотря на то что сама задумка неплохая, простая и понятная, а реализация была качественной - американская команда не учла один факт.... В Саудовской Аравии люди читают справа-налево...